В разделе Пинхас (Числа 28-29) перечислены общественные жертвы, которые приносятся в определённое время: ежедевные, субботние, жертвы нового месяца, праздники. Эти жертвы являются центром храмовой службы.

Можно ли восстановить храмовую службу – жертвоприношения – сейчас?

С какими трудностями это связано?

Галахические вопросы

Согласно статье в ивритской Википедии о восстановлении жертвоприношений, есть следующие галахические вопросы.

Можно ли приносить жертвы в отсутствие Храма?

Да, согласно гемаре Звахим 62а и Рамбаму, Мишне Тора, Законы Храма (בית הבחירה), гл. 2 п. 4. (Ссылки здесь и дальше взяты из Википедии, я их не проверил.)

Можно ли приносить жертвы в состоянии ритуальной нечистоты – Тума?

Можно, если большинство народа нечисты, или большинство когенов нечисты, или храмовые сосуды нечисты.

Некоторые требуют первосвященника, у которого есть циц – налобник, который искупает грех принесения жертв в нечистоте, но многие разрешают без цица и даже без первосвященника.

Речь идёт только о нечистоте по мёртвым, которая требует пепла рыжей коровы; от другой нечистоты можно очиститься путем окунания в микве, и это нужно сделать прежде, чем приносить жертвы.

См. статью в ивритской Википедии об этом.

Где приносить – известно ли точное место жертвенника, и если нет, то можно ли приносить жертвы?

Рав Шмуэль Элиагу пишет, что гемара Звахим 62а говорит, что Давид освятил место для жертвенника 60 на 60 локтей, и рав Шмуэль Элиягу объясняет, где именно это находится примерно по отношению к современным зданиям на Храмовой Горе; при этом Рамбам (פסולי המוקדשין ג, כה) пишет, что минимальный размер жертвенника 5 на 5 локтей, и высота 3 локтя. Так что, согласно раву Шмуэлю Элиагу, место для жертвенника 5×5, которое находится внутри этих 60х60, указать нетрудно.

Противоположного мнения придерживался рав Кук и за ним его ученики: вопрос о месте для жертвенника и все вопросы, связанные с Храмом, переданы пророкам, и к ним не относится принцип "Тора не на небесах", согласно которому все вопросы Закона – Галахи – решаются только мудрецами – судьями, а не пророками. (Об этом удивительном мнении подробно написано на иврите, например, здесь: אכן ‘בשמים היא’ – בהלכות מקדש וקודשיו, הרב פרופ נריה גוטל. У этой статьи есть английский перевод, но он не выставлен в интернет. Я назвал это мнение удивительным, поскольку сам рав Кук назвал его "хидуш гадоль".)

Могут ли приносить жертвы сегодняшние когены, у которых нет записи родословной до Аарона – или, по крайней мере, до когенов, служивших в Храме – с подтверждениями судов всех поколений?

Вопрос возник в книге Эзры 2:61-63, когда таким священникам Нехемия запретил служить и есть святое святых до тех пор, пока не встанет священник с Урим и Тумим.

В наше время таких когенов нет, поскольку система судебных подтверждений давно прекратилась, а есть только такие когены, у которых есть хазака – их отцы и деды считались когенами.

Вопрос обсуждался многими, и на стороне разрешающих служить современным когенам находятся Хатам Софер, рав Калишер, Хазон Иш и рав Шмуэль Элиягу. Рав Залман Нехемия Гольдберг опровергает часть аргументации разрешающих, хотя и не выносит решения.

Противники менее известны; рав Залман Менахем Корен написал очень подробный обзор на иврите; см. также статью в ивритской Википедии.

Можно ли сделать одежды для когенов, предписанные Торой?

Рав Шмуэль Элиягу пишет, что Хатам Софер не разрешил этот вопрос, но цитирует рава Цви Гирша Хаеса (במהר"ץ חיות, 1805-1855) о том, что одежды простых когенов не представляют собой проблемы, а одежды первосвященника не обязательны, если нет возможности их сделать.

(Я слышал от одного из своих учителей, что раввинское противодействие тхелету, который пытался ввести Ружинский Ребе (1839-1891, английская статья о нём), было реально вызвано вовсе не химией, из-за которой его тхелет отвергают сейчас, а связано с тем, что появление тхелета создало бы возможность изготовить одежды первосвященника, включающие в себя меиль – мантию, состоящий из тхелета целиком, и циц – налобник – в который входят нити тхелета. Одежды первосвященника открывали бы возможности для восстановления храмовой службы, и к такому крутому повороту религиозной жизни тогдашние лидеры ощущали себя не готовыми.)

Можно ли приносить жертвы, пока мы не выполняем заповедь сдавать пол-шекеля на нужды храмовой службы?

Речь идёт не о современных новых или старых шекелях Государства Израиль, а древних "священных" серебряных шекелях, определяемых весом серебра, Шмот 30:13. Согласно статье в ивритской википедии о заповеди пол-шекеля, сейчас – 2015 г. – пол-шекеля составляют около 20 современных новых шекелей.

Общественные жертвы нужно покупать на эти деньги.

По-видимому, это является препятствием для принесения общественных жертв сейчас; общественные жертвы должны приноситься от имени всего общества, и это выражается выплатой этого налога.

Это не относится к пасхальной жертве, которую приносят все обрезанные мужчины и покупают её на свои деньги.

Кто и почему против принесения жертв сейчас?

Скажу сразу, что мне все причины кажутся малоубедительными, кроме уже упомянутого вопроса о полушекелях, который не относится к пасхальной жертве. Увидим, что в некоторых случаях утверждения о том, что кто-то был против принесения жертв, на поверку оказываются неточными.

Мы увидим также, что все запрещающие мнения были, по-видимому, изолированными – ни учителя, ни ученики тех, кто их выражал, не поддерживали их, кроме уже упомянутого мнения рава Кука, которому следовали его ученики, но которое он сам называл хидуш гадоль – "своим большим нововведением", и этот факт уменьшает убедительность такого мнения.

Статья ивритской википедии по поводу возобновления жертв упоминает трёх противников возобновления жертв, двух по галахическим причинам и одного по идейным (התנגדות רעיונית). (Речь идёт, по-видимому, о тех, кто аргументировал свою позицию, и этот список, похоже, не полон.)

Первый галахический противник – Хатам Софер. Статья утверждает, что Хатам Софер был против по "многочисленным галахическим причинам, например, статус когенов и проблема шекелей…" Впрочем, дальше статья цитирует Хатама Софера (ответы – Шут, Йоре Деа 236) о том, что тогдашние мусульманские власти этого не разрешат. При этом другая статья ивритской Википедии, о самом Хатаме Софере, утверждает, что он разрешал приносить пасхальную жертву с точки зрения галахи, ссылаясь на тот же ответ (Шут, Йоре Деа 236).

Второй галахический противник – рав Яаков Этлингер, 1798-1871, учитель рава Шимшона-Рафаэля Гирша и рава Азриэля Гилдесгаймера. Он интерпретировал стих "И сделаю города ваши пустынею, и опустошу святилища ваши, и обонять не стану благоухания (жертв) ваших,"- (Левит 26:31) следующим образом: в том изгнании, которое предписано проклятиями этой главы из книги Левит – Ваикра за пренебрежение заповедями, нельзя будет приносить жертвы. В 19-м веке это, возможно, звучало убедительно.

Идейный противник, упомянутый в статье Википедии по поводу возобновления жертв, – рав Азриэль бен Шломо из Жероны, живший в 11-12 в., один из учителей Рамбана. Википедия ссылается на вторичный источник – современную книгу Хавивы Пдая, а не на текст самого рава Азриэля, а объяснение его мнения я могу только повторить, но не объяснить: "духовная служба предпочтительна службе посредством принесения жертв, поскольку последняя связана с изъяном Амалека". Возможно, в книге Хавивы Пдая это объясняется. Отмечу, что Википедия не утверждает, что Рамбан, ученик рава Азриэля, поддерживал его точку зрения.

Рав Кук и его ученики были против, пока нет пророка, как я уже упоминал.

Попытки восстановления храмовой службы – кто за?

Источник – та же статья в Википедии о возобновлении храмовой службы:

Во время римского императора Адриана (76-138), согласно Берешит Раба 64:10.

Возможно, во время восстания Бар Кохбы, – неясно, удалось ли ему захватить в какой-то момент Иерусалим.

Согласно раву Цви Гиршу Хаёсу, пасхальную жертву приносили долго после разрушения Второго Храма.

В 362 г. н.э. император Юлиан велел строить Храм в своей борьбе против христиан. Не получилось из-за мистических событий, состоявших в землетрясении и пожаре, а затем смерти Юлиана.

Недавно прочитал, что в 614 г. н.э. еврейская армия в составе персидской отвоевала Иерусалим у Византии и восстановила жертвоприношения, но не Храм. Источник: Меир Антопольский, Иерусалим под властью экзиларха.

В 13 веке раби Йехиэль из Парижа приехал в Землю Израиля с целью восстановления жертвоприношений.

В 19 веке рав Цви Гирш Калишер писал об этом раву Акиве Эйгеру и Хатаму Соферу, и последний ответил, что власти не разрешат.

Во время британского мандата рав Шимон Софер из Эрлоя, потомок Хатама Софера, писал об этом раву Йосефу Хаиму Зоненфельду (основателю и тогдашнему руководителю Эды Харедит в Иерусалиме) и раву Яакову Меиру, тогдашнему главному сефардскому раввину. Рав Зонненфельд ответил, что шансов на успех у британской администрации нет.

От своих учителей я слышал, что около полугода после Шестидневной войны – которая была в июне – иешивы Бней Брака учили законы пасхальной жертвы, с тем, чтобы следующей весной её принести. К зиме стало понятно, что власти не разрешат, и учить перестали.

Согласно статье на сайте "Бехадрей харедим", Любавичский Ребе после Шестидневной Войны велел своим хасидам не проводить в Иерусалиме Эрев Песах 14 нисана, чтобы не попасть под опасность карета за непринесение пасхальной жертвы; они уезжали после проверки Хамеца 13 нисана вечером и возвращались после первого дня праздника. Через несколько лет стало понятно, что еврейская власть на Храмовой Горе прекратилась, и Ребе разрешил оставаться в Иерусалиме в Эрев Песах.

В наше время разные организации обращаются за разрешением в полицию на принесение пасхальной жертвы, но получают отказ. Институт Храма проводит публичные церемонии тренировки пасхальной жертвы. На последней (2015 – תשע"ה) присутствовал Натан Брусовани.

Свидетельство очевидца, Натана Брусовани

Копирайт на этот раздел: ©Натан Брусовани, копирование запрещено. Первоначальная публикация в закрытом посте здесь; скопировано с разрешения Натана Брусовани.

А. Проблема

Несколько дней назад я присутствовал на публичной «Церемонии приношения пасхальной жертвы в целях учебы и практической тренировки» (как должно быть в Храме, когда он будет отстроен), которая проводилась «Институтом Храма» (Махон hа-Микдаш) в Иерусалиме, в непосредственной близости от Иешивы Мерказ hа-Рав, при стечении нескольких сотен людей, в присутствии руководителей Института, раввинов и религиозных авторитетов. Следует отметить, что это было официальное мероприятие с присутствием инспекторов иерусалимского муниципалитета и полиции. Вход был ограничен с тем, чтобы избежать столкновения с противниками церемонии, которые устроили протестную демонстрацию на прилегающей улице.

Целью мероприятия было, по видимому,привлечение людей к идее Храма, усиление чувства важности восстановления Храма и службы в нем. Если это так, то мероприятие полностью провалилось.

Я сам, присутствовавший на нем – соблюдающий еврей, сторонник религиозного сионизма, сторонник идеалов Страны Израиля, Иерусалима, возрождения иерусалимского Храма, наших прав на эту землю, на Иерусалим, на Храм. Более того, люди, которые были главными действующими лицами (И.Глик и И.Эцион) – это люди, которые для меня если не герои, то во всяком случае вполне достойные и уважаемые люди. И при этом, даже я был настолько тотально шокирован, что теперь уже даже и не знаю какой, собственно, Храм я хотел бы видеть построенным. Т.е. меня это действие скорее отдалило от поддержки строительства Храма, чем приблизило к нему. И я уверен, что такое чувство было у многих. Так, что эффект мероприятия был не положительным, а отрицательным.

Я не буду заниматься подробным описанием самой церемонии, желающие могут посмотреть соответствующие видео или прочитать здесь. Привожу только несколько фотографий, впечатления и размышления по теме.

Б. Впечатление

Мое главное впечатление от этой церемонии заключается в шоке…

Оно состоит в чудовищном конфликте, которое я испытываю как религиозный сионист, с одной стороны, и как современный человек с нормально развитыми чувствами гуманизма и эстетики, с другой стороны. Я думаю,что то, что происходило, что я видел, – ни один человек, который близок ко мне по элементарному ощущению жизни, по эстетике восприятия, – не может нормально воспринять это. Это приходит в какое-то дикое несоответствие с его внутренним состоянием.

Причем это не ситуация шхиты которая происходит, когда никто не видит. Это зрелище, открытое для всего общества – ведь предполагается, что не только весь народ приходит в Храм, но мы гордимся службой в Храме, ставим ее всем напоказ как служение Всевышнему.

Так вот, два уважаемых человека берут живого барашка, мягкого и теплого, сжавшегося у них на руках – и вот на глазах всех жизнь превращается в смерть. Полное ощущение бойни, от которой выворачивает. Да, мы едим мясо – но не выставляем бойню как идеал духовности, и не демонстрируемее обществу. Впечатление – как бы сняли шкуру с живого существа…

И потом самое жуткое, что меня поразило, – это как два человека по всем правилам сделанную изгранатового дерева палку засовывают этому барашку в рот до заднего отверстия. Надо сказать, что голова и на ней все элементы живого существа остались, там есть уши, шерсть, глаза. И вот это действие, которое происходит на твоих глазах, никак иначе, как варварством я бы это не назвал. Парень, такой лихой, который засовывает эту палку, и шойхет, который бегает со своим ножом, расширяя отверстия, либо по ходу дела отрезает уши и копыта и отбрасывает их в сторону. А потом момент самого сжигания – апофеоз всего действия. И в окончательном виде это обгоревший остов чего-то, что только что было живым бараном…

Я все время в замешательстве пытался понять, что вообще происходит. Все это действие происходило не на пустом месте. С одной стороны большинство собравшихся было своими людьми, посторонних там не было, и они ко всему происходящему вроде бы должны были относится позитивно, – но при этом двойственность ситуации висела в воздухе. Девушка, которая фотографировала, в какой-то момент не выдержала и стала плакать и ушла. Ребенок, который стоял рядом со мной, когда вынесли зарезанного барана, сказал "какая гадость!". Мне надолго запомнились глаза девочки, стоявшей в первом ряду, которая была в шоке не меньшем, чем был я – обычно она таких зрелищ не видит.

Когда закончилось все это действие, и мы вышли на улицу, там была демонстрация противников всего этого действа. С одной стороны были люди, которые в защиту животных. Была другая часть демонстрации противников, религиозные, которые говорили, что совершенно не подобает то что выделаете, это совсем не то что приблизит приход Машиаха. И должен признаться,что я сам почувствовал свою внутреннюю солидарность скорее с ними, чем с инициаторами всего действа.

Так что если цель организаторов была приблизить людей к Храму – они добились противоположного эффекта, т.е. мероприятие следует считать провальным во всех смыслах.

Вообще принесение животных жертв представляется огромной проблемой. Я вполне понимаю, что в древности для того, чтобы доказать несостоятельность египетской системы мироощущения и ценности, обожествлявших животных, и баранов в том числе, – в каждой еврейской семье в пасхальную ночь вЕгипте было заповедано принести в жертву пасхального барашка, зарезать его, и его кровью помазать косяки. Но однако сегодня трудно согласится с тем, что для того, чтобы доказать несостоятельность современных атеистических систем или иных религий нам имеет смысл совершать действия подобные этим, принося в жертву барана. Боюсь, что эффект будет прямо противоположный.

Мне могут сказать, что принесение жертв это заповедь из Торы, и соблюдение ее обязательно. Но ведь это обязательно когда есть Храм, а сегодня его нет – так может быть не будем в этом отношении забегать вперед? может быть когда Храм будет построен, мир изменится и животные жертвоприношения уже не будут нужны? (И говорят, что такое мнение есть в иудаизме). И тогда давайте не будем пытаться их возрождать – когда Храм построят, тогда и поговорим?

Когда мы выходили с церемонии, парень который шел рядом со мной говорит: "неприятно смотреть, но ведь в больнице тоже для лечения делают больно ребенку и тем не менее это делают, и это необходимо". Но я не могу согласиться с таким подходом. Неужели мы хотим возрождать Храм для того, чтобы делать "неприятные, но необходимые вещи"? Если они неприятны – то уверены ли вы, что они необходимы? И в больнице ведь никто не бравирует этим, это прячут от внешнго взгляда – и мы собираемся так же относиться к Храму?? Не думаю, что идея такого Храма имеет шансы на продвижение.

Мы обязаны учитывать, что современный человек и его система эстетического восприятия мира непостижимо далеко от той ситуации, которая описана в Торе. Весь наш мир – это мир зрительных образов. Невозможно совершенно на одном дыхании пережить опять как что-то мягкое, что несут в руках и через короткое время, что-то сожженное. Невозможно. Ни один человек моего круга понимания не может это перейти.

Я смею предположить, что попытка возрождения жертвоприношений и вообще ориентация на это наносит огромный урон позиции иудаизма, урон продвижению еврейских идеалов в человечестве, борьба за единение еврейского народа вокруг возрождения Еврейского Государства. Попытка восстановления животных жертвоприношений, как бы их ни объясняли, – ничего кроме негатива, не принесут.

Заканчивая это описание, я хотел бы привести один комментарий, который произвел на меня сильное впечатление. В потоке отрицательных комментариев в интернете к статье о церемонии приношения в жертву пасхальной жертвы, приравнивающих эту церемонию с действиями фанатиков исламского государства, разрушающих древние статуи (они, кстати, тоже скажут что всего лишь выполняют заповедь уничтожения идолов) было сказано буквально следующее- "да будет воля Того, кто владеет всем этим миром, чтобы с вами произошло то же, что вы сделали с этим несчастным бараном". Понятно, что такая фраза не является каким-то аргументом в обсуждении, – но, тем не менее, для того чтобы еврей-израильтянин, человек, если и не религиозный, то во всяком случае знакомый с еврейской традицией, смог бы пожелать другим евреям быть сожженными и принесенными в жертву (не дай Бог!) после всего того, что пережило еврейство в 20 веке, включая Катастрофу, – для этого должны быть веские внутренние причины. И если мы закрываем на это глаза, то мы слепы и ничего не сможем возродить.

В. Мои соображения о том, что делать:

1. Признать и осознать наличие конфликта

Признание конфликтной ситуации, в которой оказывается современный религиозный сионист, когда, с одной стороны, он солидарен с теми, кто принимает активное участие в реализации божественного замысла в физическом мире – борьбу за существование и развитие Государства Израиля, Страны Израиля, борьбу за объединенный Иерусалим, за право молиться на Храмовой Горе, – а с другой стороны, ощущать неприятие механистического подхода в подготовке к грядущим временам и к Храмовой службе, без учета всех тех изменений, которые произошли за это время в мире.

Необходимо прекратить высокомерно относиться к этому конфликту как к "мы-то сами все знаем и понимаем, а другие просто пока еще не поняли, и наша задача им объяснить". Надо признать что это действительно глубокий духовный и религиозный конфликт, который просто так не решить отсыланием к текстам и к авторитетам.

2. Современное применение религиозных законов должно учитывать не только современную технику, но и современную эстетику и современную духовность

В Израиле существует институт, и даже не один, который призван заниматься приложением законов иудаизма, исходя из изменяющейся физической, материальной основы мира. Например, из заповеди не зажигания всубботу огня, выводить законы, касающиеся использования компьютеров и прочей современной техники в субботу. И аналогично про Шмиту и другие отрасли жизни. Но мне не известно о существовании подобных институтов, которые бы с такой же серьезностью относились к тем изменениям в духовном, нравственном, эстетическом аспекте мира, в котором мы живем, и попытались бы привести в соответствие с ними законы иудаизма.

Не происходит ли так, что мы концентрируемся на технических деталях, упуская главную суть?

3. Относительно Храма: Создание духовно-эстетических сосудов не менее важно, чем создание физических сосудов.

«Институт Храма» занимается тем, что скрупулезно реконструирует всю атрибутику храмовой службы, создает копии сосудов , с которыми работали в Храме, одежду коhенов и т.д. Однако почему же на том же уровне серьезности не говорят о подготовке духовных сосудов? Почему не обсуждают вопрос о том, в чем вообще смысл Храма,что должно стоять в центре Храмовой службы и зачем вообще она нужна? А ведь без этого нет никакой надежды на положительное отношение основной массы еврейского народа к восстановлению Храма.

4. Необходимость в открытом диалоге внутри религиозного мира

Мы должны сами для себя понять, где та грань,которая проходит между желанием буквального восстановления служения в Храме с одной стороны, – и правильным изменением Закона, исходя из изменения времени и ситуации, с другой стороны.

Мы должны открыто обсудить проблематику «серой» области – какой является область будущей храмовой службы, когда точно неизвестно, как и в какой форме они будут – причем это неизвестно ни тем, кто ратует за полное восстановление порядка жертвоприношений, ни тем, кто их полностью отрицает.

5. Необходимость в открытом диалоге внутри израильского общества

Я думаю, что только открытый диалог и вынесение обозначенных здесь вопросов на повестку дня – прежде всего внутри религиозного сообщества, а затем их публичное обсуждение в израильском обществе, – может быть единственным способом предотвращения окончательной поляризации израильского общества, неприязни и даже ненависти светских израильтян к религиозным в целом и к национально-религиозным в частности, что может привести к их окончательному отходу от иудаизма и от национально-религиозного движения. При этом «упертость» многих религиозных в этих вопросах, в нежелании искать смысл, объяснение и, возможно, модернизацию, приближение Закона к современному еврею и израильскому обществу, – является замечательным аргументом для всех противников иудаизма, тех кто ставит своей целью искоренение еврейского характера Государства Израиля целом и национально-религиозного движения в особенности.

6. Необходимость в открытом диалоге с человечеством в целом.

В мире есть очень много людей, которые сами не "практикуют" иудаизм, но относятся к нему с огромной симпатией. Это и евреи диаспоры, весьма далекие от религии и живущие жизнью человечества (а не еврейского народа), и Бней Ноах, и те десятки миллионов среди христиан, которые составляют важнейшую поддержку Израиля в Америке. И мы обязаны вести с ними диалог тоже.

Невозможно с одной стороны говорить об универсальном значении иудаизма и о том новом диалоге, который мы ведем с человечеством в настоящий момент, когда создано и существует государство Израиль, а с другой стороны закрывать для обсуждения и объяснения те законы и ритуалы иудаизма, которые выглядят «неудобными» или противоречащими ощущениям современного человека. Это очень непросто, но без этого не обойтись.

Напоминаю копирайт на текст Натана: ©Натан Брусовани, копирование запрещено. Первоначальная публикация в закрытом посте здесь; скопировано с разрешения Натана Брусовани.

О сути проблемы: мой анализ

Вот моя (B.Y.) попытка разобраться в сути проблемы и направлениях её разрешения.

Общие замечания

Отмечу, что Натан является сторонником идеалов Страны Израиля и возрождения Храма, так что к его впечатлению, на мой взгляд, следует отнестись как к дружественному, и потому серьёзно.

Все предложения Натана мне представляются очень убедительными.

Несмотря на все свои предложения, Натан воспринимает проблему, которую он сформулировал, как пока не разрешённую.

Так что очень хорошо, на мой взгляд, что Институт Храма проводит эти тренировки, которые позволили выявить эту проблему.

Эстетика Храма

У проблемы есть эстетический аспект, который Натан, как художник, чувствует особенно остро.

Действительно, говорится, что храмовая служба, включавшая в себя зарезание жертв, которое, по-видимому, было публичным, воспринималась талмудом и мидрашами как идеал красоты.

Сейчас нам трудно представить себе, как зарезание животного может считаться в нашем обществе красивым. Возможно, что наше восприятие изменится, когда будут реальные жертвы, но мы не можем на это рассчитывать. Поэтому нужно исходить из того, что может оказаться, что это не будет восприниматься красивым даже и в Храме.

(Отмечу в скобках, что свидетели современных самаритянских жертвоприношений говорят, что это страшно, когда зарезают барашка, но не говорят, что отвратительно. Так что, возможно, впечатление отвратительности возникло как реакция на то, что сами участники действия подсознательно воспринимали его как тренировку. Но не нужно на это рассчитывать.)

Дело здесь не только в зарезании, но и в виде зарезанного животного. (Согласно статье в газете "Гаарец", цитированной Натаном, ягнёнка зарезали в месте, скрытом от публики. Несмотря на это, церемония вызвала отвращение у заметной части публики, как это было описано Натаном.)

Неприятные, но необходимые вещи

Натан пишет: «Неужели мы хотим возрождать Храм для того, чтобы делать неприятные, но необходимые вещи?»

Я бы уточнил его мысль: если Бог хочет, чтобы мы что-то делали регулярно (а не однократно, для достижения какой-то цели, как уничтожение врагов), то необходимо, чтобы мы это заповеданное нам действие делали в радости.

"Неприятные, но необходимые вещи" не дают нам ничего, кроме конфликта между благостью Бога и его "неприятными" требованиями, и не дают нам радости от выполнения заповеди.

Для построения Храма нам нужно, чтобы жертвоприношения не были нам "неприятными", а, напротив, мы бы могли их приносить в радости.

Смысл жертв, и о гуманности к животным

Одна из проблем здесь – смысл жертв. Этот вопрос много обсуждался еврейскими авторитетами, и я упомяну два известных ответа:

1. Жертвы являются заповедью, и есть ещё другие заповеди, приводящие к тому, чтобы что-то полезное уничтожалось. Так что такой вопрос задаётся с непривычки: мы просто не привыкли считать храмовую службу чем-то для нас полезным.
2. Принесение жертвы является нашей демонстрацией – и напоминанием самим себе – о том, что мы тоже находимся в руках Бога и нас также могут зарезать в любой момент – напоминанием о нашей уязвимости.

Добавлю к этому мой ответ, родившийся из этой дискуссии:

3. То, что Натан пишет, что мы не видим, как зарезают на мясокомбинатах животных, которых мы кушаем, а видим только вкусную и красивую колбасу, отчасти приводит к тому, что с животными обращаются плохо. Борцы за гуманное обращение с животными на мясокомбинатах не зря борются.
   И то, что нам Бог заповедал стоять и смотреть, как животных зарезают, когда мы приходим в Храм, по крайней мере, приведет к тому, что мы будем с большей ответственностью относиться к тем животным, которых мы зарезаем для наших нужд.
   Возможно это будет положительный результат тех ощущений, о которых говорил Натан: мы будем относиться к животным – и к их мясу – с большей ответственностью.
   Появится гораздо больше вегетарианцев, и это хорошо: пасхальную жертву будут есть, положенный небольшой кусочек – один или два кезайта – а остальное время будут вегетарианцами.

Животные жертвы в нашей культуре

Второй аспект проблемы "неприятных, но необходимых вещей", на мой взгляд, сформулирован Натаном прямо: "Вообще принесение животных жертв представляется огромной проблемой."

Отчасти дело здесь, возможно, в том, что наша культура находится до сих пор под христианским влиянием, и христианство отказалось от жертвоприношений в пользу молитв.

Для христианства примат молитв над жертвоприношениями следует из примата нематериальной духовности над материальным исполнением заповедей, и вообще над материальной деятельностью; при этом духовность реальна и ценна, а материальная деятельность не ценна; я об этом уже писал по материалам книги Даниэля Боярина "Израиль по плоти : о сексе в талмудической культуре".

Мы также воспринимаем, кто сознательно, а кто подсознательно, духовность как ценность, в отличие от презренной материальности; поэтому достижение чего-то ценного – следовательно, духовного – через материальное нам предствляется странным, а уж через убийство живого – следовательно, духовного – животного представляется отвратительным.

Мои собственные впечатления

После того, как я всё это написал, я нашёл в интернете короткий фильм, опубликованный Институтом Храма об этой церемонии.

Я посмотрел его несколько раз и постарался проанализировать свои ощущения.

То, что я сейчас опишу, – это мой личный анализ моих личных ощущений, не претендующий на универсальность; я его публикую как приглашение к дальнейшей дискуссии.

Мёртвый ягнёнок

Действительно, вид зарезанного ягнёнка со снятой шкурой, но всё ещё воспринимаемого как цельное животное, отвратителен.

Тем не менее, когда от него отрезают куски мяса, то они выглядят вполне аппетитно.

Видно лицемерие нашей культуры: мясо любим, а на то, как оно получается, смотреть не хотим!

Когда я обнаруживаю это лицемерие у себя, то испытываю уже отвращение к самому себе – если я ем мясо, то должен быть способным видеть, откуда оно берётся, и кто платит за это своей жизнью.

Несоответствие между моими чувствами и чувствами участников

Я отметил у себя ещё один источник неприятных ощущений: несоответствие моего чувства жалости к ягнятам, и праздничного настроения участников, совсем не жалеющих бедных животных.

После этого я попытался понять, какого же отношения я ожидаю от участников – когенов и остальных, и понял, что на самом деле я не могу иметь никаких претензий к их отношению к ягнятам: никак лучше отнестись к ягнятам они не могли.

Я понял, что эта моя трудность состоит из двух различных частей:

• Моя внутренняя трудность – на сознательном уровне я понимаю важность происходящего, но в глубине души мне всё это кажется бессмысленным – чем бедные ягнята виноваты? – и это моё подсознательное ощущение бессмысленности контрастирует с праздничным настроением участников церемонии.
• Мне мешает то, что я чувствую у когенов, других участников церемонии и авторов фильма только радость по поводу грядущего восстановления храмовой службы и того, что они сейчас её тренируют и пропагандируют, но не чувствую у них страха небес, который должен возникать от участия в храмовой службе, самого факта своего присутствия в месте, которое избрал Бог для своего присутствия, и того, что ягнята умирают вместо нас.

Мои выводы

Проблема, поставленная Натаном, реальна.

Мой логический анализ её, который я написал до того, как посмотрел фильм, был правильным, по крайней мере, для меня.

Необходимо решать эту проблему, и для этого начать общественную дискуссию, как для выяснения сути проблемы, так и для поиска и обсуждения путей её решения.

Главное, на мой взгляд, направление её решения – изменение нашего отношения к мясу.

Как это осуществить – не знаю.

Может быть, начать с того, что отнестись к жертвоприношениям и их тренировкам как к страшной церемонии, хоть и праздничной, и не приводить на них детей, подобно тому, как мы не пускаем их смотреть, как делают обрезание младенцам. Женщинам также не обязательно присутствовать при принесении пасхальной жертвы, так что, может быть, не поощрять их присутствие; я не имею в виду запрещать присутствие женщинам, которые считают себя мужественными.

Может быть, когда Храм будет построен, мир изменится и животные жертвы уже не будут нужны?

Рав Кук высказывал мнение (об этом можно прочитать в ивритской Википедии; см. также статью рава Давида Гакогена, также на иврите) о том, что в конце времён настанет мир, животные станут умными, свободными и говорящими, и мир изменится, так что потребности в мясе не будет; разрешение есть животных в наше время вовсе не является идеалом.

Этих умных, свободных и говорящих животных нельзя будет убивать, даже чтобы принести в жертву, и тогда животные жертвы приносить будет нельзя, поскольку уже не будет животных старого типа, которые не соображали.

Однако это будет не сразу по построении Третьего Храма, а позже, в конце времён.

Согласно раву Куку, в начале периода Третьего Храма жертвы будут приноситься.